


Мосин vs Nagant. История русской винтовки


По итогам конкурсных войсковых испытаний сравнение магазинов винтовок Мосина и Нагана было не в пользу системы Нагана. Статистика не подвержена эмоциям: 217 задержек в действиях магазинов при стрельбе из винтовок Мосина - это втрое меньше, чем из винтовок Нагана (557). То есть, учитывая, что шёл поиск и разработка именно магазинной винтовки, система Нагана явно проиграла системе Мосина по конструкции магазина.
«Принимая во внимание, что представленные капитаном Мосиным на опыты ружья и обоймы изготовлены были при условиях крайне неблагоприятных и вследствие того очень неточно, ружья же и обоймы Нагана, напротив того, оказались изготовленными изумительно точно, генерал-лейтенант Чебышев не нашёл возможным согласиться с заключением, что обе испытанные системы одинаково хороши. По его мнению, в виду изложенных обстоятельств, система капитана Мосина имела громадное преимущество» (Оружейный Сборник № 1 1903 г. Н.Юрлов, «Обзор опытов предшествующих перевооружению»). Достаточно простое и ясное объяснение причины выбора именно винтовки Мосина, а не Нагана.
В нашем случае классическим примером унификации и продуманной конструкции трёхлинейной винтовки стала представленная на снимках драгунская винтовка 1894 года выпуска. Оказалось, что на ней магазин и затвор не «родные», а сделаны на Ижевских заводах во время Великой Отечественной войны, через 50 лет после выпуска самой винтовки. Кто и зачем сделал замену, история, к сожалению, умалчивает, но при этой замене винтовка осталась полностью работоспособной.
![]() |
![]() |
Поднимая тему магазинов конкурсных винтовок, нельзя обойти вниманием русский трёхлинейный патрон - вечную тему для разного рода «исследований». О «недостатках» трёхлинейного патрона не писал только ленивый, причём в основном всё сводилось к эмоциям по поводу гильзы с закраиной, якобы устаревшей ещё до принятия на вооружение.
Наивно было бы полагать, что в России не рассматривали в качестве альтернативы патроны без закраины, ещё в 1888 году Особой Комиссии была предложена винтовка Кеминга и к ней патрон «швейцарского» типа. Винтовка «не пошла» уже на уровне чертежей, а вот конструкция безфланцевых патронов была оценена положительно - «вследствие отсутствия закраины особенно выгодны для уютности магазина и его исправного действия». Но тем не менее Комиссия вынесла и другой вердикт - отсутствие закраины на шляпке должно было затруднить вынимание патронов из патронной сумки (Оружейный Сборник № 2, 1901 г.).
То есть уже на уровне разработки тактико-технических характеристик будущей магазинной винтовки Комиссией учитывался войсковой опыт эксплуатации 4,2-линейной винтовки Бердана № 2, закладывалась возможность высокоскоростной однозарядной стрельбы и удобство заряжания трёхлинейной винтовки «по одному» при любых боевых, погодных и климатических условиях, где русскому солдату пришлось бы действовать как в условиях пустыни, так и по пояс в снегу, заряжая винтовку скрюченными на морозе пальцами.
По скорострельности винтовки Мосина и Нагана были равными в условиях полигона - 25 выстрелов в минуту при однозарядной стрельбе и 45-47 - при обойменном заряжании. В любом случае, даже со сломанным или разбитым магазином, трёхлинейная винтовка оставалась полноценным боевым оружием, т.к. одинаково удобно заряжалась как из магазина, так и простым забрасыванием патрона в окно ствольной коробки с последующим его досыланием затвором в патронник. Горы солдатских трупов по причине отказа магазинов на трёхлинейках оставим на совести «исследователей».
«Прямая» подача была отработана на однозарядных винтовках Комиссии и капитана Мосина, который предложил и реализовал более простой вариант решения для направления патрона на линию досылания из ствольной коробки в патронник: скос на обрезе казённой части ствола вместо варианта Комиссии - пружинной направляющей. (На винтовках выпуска времен Великой Отечественной войны пенёк делали прямым для упрощения производства, и винтовку приходилось заряжать «по одному» с вкладыванием патрона в магазин, т.к. при «прямой» подаче происходит утыкание патрона в обрез казённика).
По окончании конкурса и подключения к обсуждению «тяжеловесов» в лице Инспектора оружейных и патронных заводов генерала Бестужева-Рюмина и Заслуженного ординарного профессора Михайловской Артиллерийской Академии генерал-лейтенанта Чебышева, которые высказали своё положительное мнение о винтовке Мосина, Оружейный Отдел ГАУ вынес своё знаменитое решение: «пачечные ружья иностранца Нагана сравнительно с такими же кап. Мосина представляют собой механизм более сложный для выделки и сама стоимость каждого экземпляра ружья несомненно увеличится» (Оружейный Сборник № 1, 1903 г.).
Это заключение выражалось также и в реальных цифрах. В случае принятия винтовки Нагана, в условиях отставания России в гонке вооружений от стран Европы, понадобилось бы 3-4 месяца только на организацию валового производства совершенно незнакомого образца винтовки (вместо уже готовых к производству трёхлинейки оружейных заводов). По самым скромным подсчётам, принятие системы Нагана «давало» от двух до четырёх миллионов рублей золотом донолнительных издержек на первый миллион вынущенных винтовок.
Современники отмечали, что именно при военном министре Ванновском перевооружение было проведено с наибольшей экономической эффективностью и наименьшими затратами. Сумма, требуемая на перевооружение одного русского солдата, в среднем составляла около 12 рублей, что было наименьшим показателем среди армий Европы.
Ввиду того, что система Мосина имела громадное преимущество перед системой Нагана, она и была рекомендована к принятию на вооружение. Ванновский вынес резолюцию: «Согласен и я, но решение сего важного вопроса зависит от благоусмотрения Государя Императора. В изготовляемом новом образце имеются части, предложенные полковником Роговцевым, комиссией генерал-лейтенанта Чагина, капитаном Мосиным и оружейником Наганом, так что целесообразно дать выработанному образцу наименование: русская 3-лин. винтовка образца 1891 года».
Так состоялось знаменательное событие - на вооружение была принята винтовка, которой суждено было стать основным образцом стрелкового вооружения в России/СССР на многие десятилетия. Ещё за две недели до того, как Ванновский наложил свою знаменитую резолюцию, окончательный выбор между системами «иностранца Нагана» и капитана Мосина не был сделан, так как русская винтовка всё ещё нуждалась в доработке.
Гатчинские войсковые испытания в присутствии «Государя Императора Александра III, Императрицы Марии Федоровны и Великого князя Михаила Александровича, Военного Министра и других высших начальствующих лиц» прошли 6 апреля и также не внесли ясность в вопрос выбора винтовки для перевооружения. Тем не менее в принципе вопрос был решён в пользу системы Мосина, и Оружейный Отдел счёл необходимым оперативно устранить некоторые недостатки винтовки, что и было возложено на капитана Мосина, полковника Кабакова, генерал-лейтенанта Давыдова и штабс-капитана Залюбовского.
![]() |
![]() |
За короткий срок в трёх винтовках были изменены: ударно-спусковой механизм, он приобрёл тот вид, какой существует и поныне в винтовках обр.1891/30г.; для хвоста отсечки-отражателя в ствольной коробке был сделан паз, после чего отсечка стала безупречно работать даже без винта крепления; две винтовки были переделаны под обойму Нагана и одна под обойму Мосина. После внесённых доработок одна винтовка представляла собой совокупность всех изменений, а две другие несли в себе лишь частичные переделки.
Винтовки были отстреляны в тире Поверочной Комиссии Петербуржского патронного завода и уже 8 апреля переданы для войсковых испытаний стрелкам из Измайловского, Павловского, Самарского полков лейб-гвардии. Испытания прошли успешно, и 9 апреля Оружейный Отдел вынес своё решение по винтовке, приспособленной под обойму Нагана: «Представленное Отделу ружьё может служить руководством для изготовления на Императорском Тульском Оружейном Заводе справочных ружей, если пачечное ружьё капитана Мосина удостоится Высочайшего одобрения». Одобрение, как мы уже знаем, последовало через неделю.
Винтовка обр. 1891 года была создана трудом многих людей, стала продуктом коллективного творчества. Именно в этом надо искать причины её безымянности, а не в «обезличивании царским правительством винтовки талантливого русского самородка», «презрении ко всему русскому» и т.п.
Тем более в России традиционно, со времён дульно-зарядных систем, за редким исключением, стоящие на вооружении винтовки официально не носили имён их создателей, а имели нейтральные названия, больше характеризующие параметры оружия или принадлежность к роду войск. В наставлениях практически из всех известных русских винтовок только игольчатая винтовка системы Карле официально называлась «русской» («русская игольчатая скорострельная 6-линейная винтовка обр. 1867 года »), остальные в обиходе и литературе носили имена авторов без каких-либо ограничений.